Ходан М.: Лексико-семантические средства выражения авторской экспрессии в поэтическом языке Игоря Северянина
3. 2. 6. Культонимы

3.2.6. Культонимы

Известно, что особый класс номинаций составляют теонимы — имена божеств¹: Будда, Перун, Ярила; примыкают имена: пророк Магомет (Магомед, Мухаммед).

Отметим также теонимы, восходящие к славянской мифологии и демонологии: Водяной, Железняк-трава, Купала, Морена, Перун (2), Ярила. Вспомним начало стихотворения «Светосон», посвященного девушкам местечка Тойла:

Отдайте вечность за мгновенье,
Когда в нем вечности покой!..
На дне морском — страна Забвенья,
В ней повелитель — Водяной.

ТБ. С. 80.

Водяного можно считать «одним из главных персонажей славянской демонологии, «хозяином» рек, озер, болот, других водоемов (...). В основе представлений восточных славян о водяном лежит древний культ воды, вера в её особенную силу, в таинственные её возможности.

Обитает «хозяин» на дне водоемов, обычно в омутах и под мельницами, где быстрина мутит воду»². Северянинский Водяной вполне соответствует представлениям простых крестьян о неведомой и нечистой силе:

Лишь Водяной поднимет коготь,
Залентят нимфы хоровод
И так лукаво станут трогать
И щекотать просонок вод.

ТБ. С. 80.

Обращает на себя внимание и другой персонаж славянской мифологии — Купала.

«Праздник Ивана Купалы (Иванов день) приходился на 24 июня (по старому стилю) — день солнцеворота, «макушку» лета, время пышного цветения растительности и торжества плодоносящей земли (...). Ночь на Купалу была посвящена культу растений. Считалось, что многие травы проявляют свои чудесные — магические, целебные свойства именно в эту ночь.

В купальском обряде роль мифологического обрядового существа играло дерево — его специально срубали накануне, украшали венками и цветами. Называли его Мореной, иногда — Купалой»³.

В стихотворении, посвященном А. К. Толстому, поэт упоминает имена известных славянских божеств:

Языческие времена Днепра,
Обряд жрецов Перуну и Яриле,
Воспламенив, поэта покорили,
Как и Ивана Грозного пора.

Алексей К. Толстой, ТБ. С. 390.

Как известно, «Перуна не без оснований считают главным божеством языческого пантеона восточных славян (...). Перун — это прежде всего бог грозы (грома). В весенней грозе древний человек усматривал животворящий источник обновления земли, природы, отсюда — отсюда первостепенная роль Перуна»⁴. Если в приведенном выше стихотворном фрагменте имя славянского божества употребляется в прямом значении, то в другом отрывке представлен вариант метафоризации:

Вскрутите восторгов волшебные руны,
Со льдом раскаленным бокалы!
И вспыхнут в крови огневые Перуны,
Когда испарятся бокалы!..

Почти газелла, ТБ. С. 91.

Широко известен был на Руси языческой и Ярила — бог весны, который «воплощал её плодоносные силы, приносил её с собою, от него зависел и её своевременный приход, и осуществление надежд крестьянина⁵».

В языке поэзии И. Северянина представлены достаточно широко культонимы (культовые имена) — духовные понятия христианства (монотеизм⁶).

— Антихрист (8 текстовых употреблений);
— Бог // Боже (90 текстовых употреблений), Божество, Божий;
— Богомать, Божья Матерь, Дева-Мать (3 употребления);
— Голгофа (4 употребления);
— Господь (19 текстовых употреблений);
— Демон (6 текстовых употреблений);
— Дух Святой / Светлый (7 употреблений);
— Евангелие (3 текстовых употребления);
— Иуда (2 текстовых употребления);
— Каин (2 употребления);
— Крест;
— Мадонна (3);
— Небо / Небесный;
— Пасха (2 текстовых употребления);
— Рай (3 текстовых употребления);
— Рождество (3 текстовых употребления);
— Христос (32 текстовых употребления);
— Эдем (4 употребления).

Помимо перечисленных выше примеров в текстах также однократно встречаются слова: Благодать, Грех, праздник Воздвиженья, Завет, Заря Воскреса, Крест, Мессия, пророк Илья, Сатана, Святитель, Содом, Спаситель, Творец, Троица, день Успения, Черт. Употребление теонимов и культонимов можно представить в виде таблицы:

Наиболее частотными в употреблении оказались слова: Бог // Боже (90), Иисус Христос (32), Господь (19). Важно заметить, что христианские именования реализуются в поэтическом языке И. Северянина в единстве противопоставлений:

О, Бог и Черт! Из вас ведь каждый прав!
Вы — символы предмирного контраста!
(...)
И в ком вас одинаково, тот благ:
Тот знает страсть, блаженство и страданья,

И тот велик, как чародей, как маг!

Гений Лохвицкой, ТБ. С. 274.

В явном преобладании культонимов «светлого» наполнения видится особый смысл духовной стороны поэтики Игоря Северянина, вспомним «Пасхальный гимн»:

Христос Воскресе! Христос Воскресе!
— глуше, чем спит скала...
Поют Победу в огне экспрессий,
Поют Бессмертье колокола.
Светло целуйте уста друга другу,
— сегодня Крез...
—
Христос Воскресе! Христос Воскрес!

Пасхальный гимн, 1910, ТБ. С. 24.

И тем понятнее становится то смятенное состояние духа, что испытал поэт в эпоху бурных перемен, низложения тех устоев, в которых он была воспитан:

Мы призраками дуализма

Что даже солнечная призма
Таит грозящий нам недуг.

Грядет Антихрист? не Христос ли?
Иль оба вместе? раньше — кто?

Иль погрузимся мы в ничто?

Конечное ничто, 1918, ТБ. С. 229.

Безусловно, духовный кризис, который переживал поэт на фоне исторических перемен, потребовал поиска и переосмысления тех истоков духовного, что лежали в плоскости художественного творчества. И в этой связи нельзя недооценить роли слов-символов, всегда присутствующих в поэтике И. Северянина, которая видится как целостный художественный мир, являющийся в индивидуально-языковом своеобразии.

Примечания

— С. 54.

2. Путилов Б. Н. Древняя Русь в лицах: боги, герои, люди. С-Пб., 2001, С. 35—36.

3. Путилов Б. Н. Древняя Русь в лицах: боги, герои, люди. С-Пб., 2001, С. 41—45.

4. Путилов Б. Н. Древняя Русь в лицах: боги, герои, люди. С-Пб., 2001, С. 13—15.

5. Путилов Б. Н. Древняя Русь в лицах: боги, герои, люди. С-Пб., 2001. — С. 21.

— С. 289.