§ 1. Когнитивные и структурные основания метафоры
Возникновение и использование метафорических образов представляет собой один из способов осознания, объяснения и оценки окружающего мира, придающий образность самому языковому общению, что дает возможность осуществлять поэтическую коммуникацию с помощью этих образов. Реализуемая текстами лирической поэзии, поэтическая коммуникация представляет собой особый вид речевой деятельности, в котором творческая личность преобразует языковые и речевые категории в соответствии со спецификой своего когнитивного процесса и психобиологического восприятия окружающей действительности.
Метафорическое мышление есть специфический вид ментальной деятельности, отличающийся от дискурсивно-логического (Кассирер, 1990, 36), характеризующийся интенсивностью и качественностью. С этой точки зрения Р. Якобсон вообще отождествлял метафорическое мышление с поэтическим, а метонимическое — с прозаическим (Якобсон, 1990, 112). Метафора не только моделирует представление об объекте, она к тому же формирует способ и стиль мышления о нем. Поэтическая мысль движется от ассоциации к образу, а не наоборот. Например, северянинское «С крестом сирени» имеет в основе сходство цветка сирени по форме со знаковым христианским символом — крестом:
Цветы лилово-голубые
Всего в четыре лепестка,
В чьих крестиках мои былые
Любовь, отвага и тоска!
Поэтическое творчество языковой личности, ее художественный мир во всем его разнообразии определяется, несомненно, системой характерных для поэта метафор. Они зависят от специфики познавательной деятельности, от эмоционально-психической природы личности, от способности воплощать коммуникативные интенции в языковых значениях и формах, от степени владения богатством языка. Наличие в поэтических текстах конкретных ключевых семантических полей и специфические взаимоотношения между ними детерминируют языковую природу авторской метафоры, отражая ее индивидуальный, творческий характер.
Творчество понимается как «когнитивная деятельность, которая ведет к новому или необычному видению проблемы или ситуации» (Солсо, 1996, 475). Естественно, что на это видение влияет и контекст биографии писателя, и контекст исторической действительности, и система его творческих установок (см. об этом § 3 гл. 1): «Метафора — как художественный образ, так и научное понятие служит формой обобщенного отражения и познания действительности, созданной на основе образного мышления, представляющего собой органическое единство чувственно-созерцательных и рационально-абстрактных форм познания» (Лапиня, 1988, 134).
Автор создает метафору, обнаруживая в своей долговременной памяти два референта, часто логически несоединимых, но силой его мысли приобретающих взаимоотношения. Таким образом, форма мысли получает свое отражение в речи: автор создает метафору, то есть языковой образ. «В основе метафоризации лежит расплывчатость понятий, которыми оперирует человек, отражая в своем сознании вечно изменяющуюся многообразную внеязыковую деятельность» (Гак, 1998, 481).
В зарождении художественной метафоры, во-первых, участвуют эмоциональные структуры психики, а затем с помощью рациональных структур сознания метафорический образ становится фактом лингвистической реальности. В особой — оценочной метафоре — принимает участие умственный акт оценки. Интерпретация (декодирование) индивидуального метафорического выражения сложна потому, что его появление связано с единичной, а потому уникальной личностью. Воспринимая один и тот же объект, наблюдая одно и то же явление, разные люди получают нетождественную информацию, так как имеют неодинаковые структуры сознания. При индивидуальном множественном кодировании (вспомним, что для Северянина поэзия есть способ существования в мире, следовательно, поэтическая речь — основной вид дискурса) часто выделяется доминантный параметр, наиболее актуальный для данной личности. Например, живописность и музыкальность поэзии Игоря Северянина детерминируют зрительный и слуховой модусы как доминанты его метафор. Эмоциональное кодирование выполняет основную роль в появлении метафорического образа.
Именно поэтическая языковая личность воспринимает объекты и явления мира эмоционально, поэтому она постоянно (в отличие от других людей) погружена в метафорический мир. Этот мир определяется и включенностью личности в культурный и социальный контекст жизни, формирующий аксиологическую природу метафорического образа: например, в русской лингвокультурной среде «низ» ассоциируется с элементом шкалы оценки «это плохо», «верх» — «это хорошо» и т. д.
Ассоциация — связь, возникающая при наличии необходимых условий между несколькими психическими образованиями (ощущениями, двигательными актами, восприятиями и т. д.). Актуализация ассоциации заключается в том, что появление одного члена ассоциации приводит к появлению другого через ступени сложных нервно-мозговых процессов — наблюдение, переживание, сходство переживаний и т. д. Источником информации для ассоциаций является не только обобщенное, рационализированное и логизированное социумом знание, но и индивидуальный опыт, случай, острое переживание.
Описание метафоры как составляющей идиостиля поэта требует обращения не только к философским, психологическим и социальным ее аспектам, но и к важнейшему структурному аспекту метафоры: «Метафорическое значение — это всегда значение высказывания говорящего» (Серль, 1990, 308). Наиболее удачной нам представляется предельно краткая структурная формула А = В, где знак = символизирует акт уподобления объекта А объекту В (Солодуб, 1999, 67):
О, с мороза дитя — это роза в снегу
(«Роза в снегу»)
Метафорической трансформации подвергается компонент В, выраженный фитонимом роза. Компонент А представляет собой контекст, который ориентирует общее направление трансформации: в поэтическом тексте Северянина слово роза как средство оценочной характеристики лирического субъекта стихотворения может быть интерпретировано примерно так: «несущее красоту», «яркое», «доставляющее эстетическое удовольствие». Актуализируется сема «цвет» — «розовый», «румяный», то есть «здоровый». В интенсионале слова роза сема «здоровый» осознается как латентная — румянец на морозе — следствие здоровья. Именно эта сема становится базой позитивных ассоциаций.
ассоциациях мира природы и мира человека как базовом противопоставлении поэтического мира Северянина. Образ человека и образ природы реализуются конкретными ключевыми семантическими полями в пространстве художественной речи поэта. Поэтому ассоциативные связи между этими ключевыми полями также формируют структуру индивидуальной метафоры и метафорические трансформации в текстах Северянина.
«Индивидуальная метафора есть нестандартное перенесение значения слова из одного семантического ассоциативного поля в другое на основе имплицитной тождественности нервных процессов, происходящих при восприятии свойств, объектов, явлений и пр., обозначенных данными словами» (Елоева, 1998, 262).
Слова ключевых семантических полей в текстах Северянина выступают в роли оценочных предикатов по отношению друг к другу, формируя структуру оценочной метафоры на основе следующих ассоциаций: природа — человек и человек — природа. Меняясь ролями, они выступают то как объект сравнения и контекст, структурирующий метафору (ее семантическая составляющая), то как объект уподобления. Причем этот второй несет в своем семантическом содержании оценочные коннотации, отражая систему ценностей в сознании говорящего, мотивируя оценку и ее основания.
В художественном пространстве первого периода творчества идиостилю Северянина был свойственен тип отношений человек — природа. Признак ценности несут ключевые семантические поля «растения», «цветы», «планеты», «водные пространства», которые поэт обожествляет, поэтизирует, доводит до состояния аффекта и «приписывает» объекту оценки — человеку. То есть часть метафорической системы Северянина строится на базе скрытого сравнения реалий (мире человека и мире природы):
— человек — цветок:
Королева встала на распутьи
Двух аллей. И в девственном батисте
Белолильной феей замерла
(«На голос весенней новеллы»)
Что такое греза? Что такое — греза?
Это бархатисто-нежная мимоза
(«Что такое греза?»)
И она ли это? Как больна —
Ничего от Мравиной. Тень тени.
Ветка перееханной сирени
И бокал, извиненный до дна
(«У Е. К. Мравиной»)
Моя бессонница — Сирень
(«Симфониэтта)».
Формула А=В наглядно показывает, что метафора рождается как следствие соотнесения или переплетения двух разных и часто очень разнородных семантических реалий, одна из которых принадлежит миру идей, другая — миру вещей (греза — мимоза, бессонница — цветок природой явлениями.
— человек:
Целый день хохотала сирень
Фиолетово-розовым хохотом.
Ты не шла. Хохотала сирень,
(«Ты не шла...»)
Май шалит златисто и зелено,
Дай ему ликеру два глотка, —
И фиалковой волшбой спеленат,
(«Невод грез»)
Как троп, метафора обладает богатейшими образными возможностями, поскольку строится на необычных уподоблениях, вызывающих совершенно неожиданные ассоциации:
Невымученных мук, невыгроженных гроз
Так много позади, и тяжек сердца стук.
Невыкорченных мук.
Генитивная метафора лианы мук в своей минимальной структуре содержит объект сравнения, «сильный» член с семантикой высокого эмоционального напряжения, выраженный прагмемой мука — «сильное физическое или нравственное страдание» (СОШ, 369). Негативная оценка в содержании этого слова прогнозирует метафорические трансформации объекта уподобления, характерного для поэтического словаря Северянина названия древесного, кустарникового или травянистого растения — лиана, в семантическую структуру которого входят компоненты значения — «цепкий», «лазящий», «вьющийся», «не способный принимать вертикальное положение без опоры». Муки и страдания не могут быть растением лианой, но, подобно ей, они обвивают человека, не отпуская его из своего «вьющегося» плена, цепко держа его в окружении жестких ветвей и листьев.
При этом образные возможности метафоры значительно расширяются, поскольку объект уподобления выражен словосочетанием оброс лианами ). Объект сравнения выражен адъективным словосочетанием — «невыкорченных мук», как бы наводящим «семантический мост» для смыслового согласования двух разнородных пространств — состояние страдания (эмоциональная духовная сфера) и состояние природы (экспонент «растения»), воспринимаемое органами чувств.