Поиск по творчеству и критике
Cлова начинающиеся на букву "Й"
Список лучших слов
Несколько случайно найденных страниц
по слову
ЙОРК (ЙОРКА, ЙОРКЕ, ЙОРКОМ)Входимость: 1. Размер: 46кб.
Часть текста: - выходец из Владимир. мещан, воен. инженер, дослужившийся до штабс-капитана; мать, Нат. Степ. (1846-1921; урожд. Шеншина, в первом браке - жена ген. -лейтенанта Г. И. Домонтовича), - дочь предводителя дворянства Щигров. у. Курской губ., отдаленными родств. узами связанная с Н. М. Карамзиным, А. А. Фетом, Е. Л. Марковым, а через Домонтовичей также с А. М. Коллонтай и оперной певицей Е. К. Мравиной (Мравинской). До 9 лет С. жил в Петербурге. После размолвки родителей переехал с вышедшим в отставку отцом в принадлежавшую дяде, М. П. Лотарёву, усадьбу Сойвола Череповецкого у. Новгород, губ., на берегу реки Суды, часто упоминаемой в стихах С. В Череповце закончил четыре класса реального уч-ща (1898-1903); с благодарностью вспоминал "доброго, веселого, остроумного" директора кн. Б. А. Тенишева ("Автобиогр. справка" - в кн.: Критика о творчестве С., М., 1916, с. [5]), на квартире к-рого первоначально жил. Весной 1903 вместе с занявшимся коммерцией отцом отправился на Д. Восток. В стихотв. ром. "Роса оранжевого часа" (Юрьев, 1925) описал картины детства и отрочества, путешествие через всю Россию и жизнь в порту Дальнем. С кон. дек. 1903 жил в Петербурге и Гатчине, где его мать снимала дачу. Свое первое стих. "Звезда и дева" (1896) С. собирался "как курьез" включить в подготовленный им, но не изданный при жизни том дет. и юнош. стихов "Ручьи в...
Входимость: 1. Размер: 4кб.
Часть текста: молодежь, особенно курсистки. В Северянина из зала летели цветы: розы, левкои. Поэт был, как говорится, на вершине славы. И в ответ молодежи пел: Восторгаюсь тобой, молодежь! Ты всегда, даже стоя, идешь! И идешь неизменно вперед! Ведь тебя что-то новое ждет! Еще сильнее гром рукоплесканий, сотрясающий зал. А сейчас передо мной в кресле сидел Северянин, постаревший, вылинявший, длинное бледное лицо, плоховато одет. Его «тринадцатая» — серенькая, неприметная, тоже бедновато одетая. В тот страшный день, в тот день убийственный, Когда падет последний исполин, Тогда ваш нежный, ваш единственный Я поведу вас на Берлин! Это «военные» стихи Северянина 1914 года. И вот «он привел нас в Берлин». Северянин в Берлине дал «поэзоконцерт». Публики было мало. Когда он читал свои старые, когда-то «знаменитые» стихи, это было еще туда-сюда. Но когда читал новые, было совсем нехорошо: Народ, жуя ржаные гренки, Ругает «детище» его: Ведь потруднее сбыть керенки, Чем Керенского самого! Как раз в это время на побывку в Берлин приехал В. Маяковский. Они встретились. И даже выступали вместе на каком-то вечере русского ...
Входимость: 1. Размер: 19кб.
Часть текста: пафос критики, обращенной к творчеству К. Бальмонта и И. Северянина, то тождество будет несомненным. Бальмонта, как и Северянина упрекали, прежде всего, в «аморальности», то есть, в полном отступничестве от какой-либо тенденциозности, в свободе проявления, свободе от всяких моральных сентенций и обязательств. «Еще хуже обстоят дела поэзии, если стихотворение покажется читателю неморальным, точно мораль то же, что добродетель, и точно соблюдение оной на словах, хотя бы в самых героических размерах, имеет что-нибудь общее с подвигом и даже доброй улыбкой. Поэтическое искусство, как и все другие, определяется, прежде всего тем, что одаренный человек стремится испытывать редкое и высокое наслаждение творчеством. Само по себе творчество — аморально, и наслаждаться им ли или чем другим отнюдь не значит жертвовать и ограничивать самого себя ради ближних, сколько бы блага потом они ни вынесли из нашего наслаждения», — парировал на подобные выпады критики И. Анненский (34; 37). Затем следовали обвинения критики в чрезмерной красивости, безвкусице, пошлости, самоповторении. Утонченный, «нездешний» эстет-символист Бальмонт, так же, как и мечтающий о нездешних мирах эгофутурист Северянин творили свою поэзию как жизнь, а жизнь как искусство. Трагедия Бальмонта в дуалистичности мира, невозможности полного отречения от обыкновенной, грубо материальной, «человеческой, слишком человеческой» жизни и полного ухода в надмирный, сверхчеловеческий мир искусства. Вследствие этого...
Входимость: 1. Размер: 23кб.
Часть текста: Имя Ирины Константиновны Борман (1901–1985) мало что говорит современному читателю. Лишь в последние 10–12 лет в журналах «Радуга» (Таллинн) и «Таллинн» появились посвященные ей статьи и мемуары 1 . В конце 1980-х – начале 1990-х гг. ее воспоминания об Игоре Северянине и выдержки из писем Северянина к ней были опубликованы в газетах «Молодежь Грузии» (Тбилиси) и «Русская мысль» (Париж) 2 . Между тем И. К. Борман была заметной фигурой в русской литературе Эстонии межвоенного периода. По словам Т. П. Милютиной, «Ирина была человеком особенным, вот уж ничего не было в ней от трафарета! Всегда все свое, неожиданное и оригинальное» 3 . Она писала своеобразные стихи, была участницей русских литературных объединений в Эстонии. В 1929 г. она входила в секцию поэтического творчества «Чугунное кольцо» при Таллиннском литературном кружке, объединявшем любителей литературы. Название секции отсылает нас к пушкинской эпохе — чугунное кольцо носили лицеисты первого выпуска Царскосельского лицея. В 1933 г. И. Борман стала активной участницей возглавляемого Павлом Иртелем «Ревельского цеха поэтов», возникшего из «Юрьевского цеха поэтов». И. Борман публиковала свои стихи в русской периодике Эстонии: в «Нови», «Русском магазине», «Всходах», а также в варшавской газете «Единение». Обычно она выступала под псевдонимом Ир-Бор. Впоследствии она часто подписала свои письма этим псевдонимом, а...
Входимость: 1. Размер: 7кб.
Часть текста: в тихом доме. Игорь Северянин (псевдоним Игоря Васильевича Лотарева, 1887 – 1941) вместе с Константином Олимповым (сыном поэта К. М. Фофанова) основал в 1911 году в Петербурге кружок "Ego", с которого и начался эгофутуризм. Ими был выпущен первый манифест эгофутуристов – "Скрижали академии эгопоэзии (Вселенский эгофутуризм)". В устах Игоря Северянина эгофутуризм означал "Я в будущем". В "Ego" Игоря Северянина входили молодые поэты (его "оруженосцы"): Иван Игнатьев, Василиск Гнедов, Грааль-Арельский. Вскоре многие из них, включая самого Северянина, от "Ego" открестились, кружок распался. "Для нас Державиным стал Пушкин -/ Нам надо новых голосов," – писал Игорь Северянин. Но в своих стихах, однако, он не был присяжным новатором. В них появлялись неологизмы, но достаточно легко воспринимаемые: "Я повседневно обэкранен", "взорлил", "зальдись, водопадное сердце"... Он эпатировал и в то же время льстил вкусам толпы. Он привлекал к себе широкую публику зажигательной и не лишённой таланта смесью дерзости и привычных, пошловато-красивых образов: любовь на берегу моря, замки, королевы, влюблённые пажи, гризетки, шампанское... Его стихи были впервые напечатаны в журнале "Весы": Я остановила у эскимосской юрты Пегого оленя, – он посмотрел умно. А я достала фрукты...