Поиск по творчеству и критике
Cлова начинающиеся на букву "Ф"

1. Раннит Алексис: Новый Игорь Северянин (К 35-летию литературной деятельности)

Входимость: 1. Размер: 9кб.

Часть текста: и изо дня в день, от нея можно постараться от хоть литературой, критическим этюдом. Как поэт, Игорь Северянин, конечно был влюблен в жизнь, и он караулил ее везде, за каждым углом своей мысли, на перекрестках, на эстрадах своих бурных выступлений, караулил с тоской настоящаго влюбленнаго. Но жизнь неумолима, и когда красота начнет потряхивать перед ней розовыми туниками, прятать голову в "ананасы в шампанском", - жизнь только так полоснет ножом, и уже чахнет, изнемогает красота и разсеивается, как болотный туман. Для красоты, желающей во что бы то ни стало утолить нашу любовь, нашу разодранную душу, для красоты, действительно серьезной и гордой, непременно гордой, как королева, есть только одна возможность - смирение. Но этому как раз и не хотел верить молодой Северянин. Он вздумал, что красота может быть соблазном, может быть фавориткой и любовницей, и он писал все эти стихи, повторяющиеся тысячами уст, как "Это было у моря и многие другие". До 1913 г. из под пера Северянина вышло 32 брошюры стихов. Но вот выходит в свет его знаменитый "Громокипящий кубок" с предисловием Феодора Сологуба. Эта книга расходится быстро в 10-ти изданиях и приносит Игорю Северянину всероссийское имя. Николай Гумилев пишет по поводу "Громокипящаго кубка": "Новый Аттила врывается на материк нашей поэзии, он силен, смел и талантлив". С небывалым бешеным успехом шли книги Северянина. Только за неполных 2 года разошлось больше 25.000 экземпляров его сборников: "Громокипящий кубок", "Златолира", "Ананасы в шампанском", "Виктория Регия", "Поэзоантракт". В 1915 году эти книги выходят снова и расходятся в 45.000 экземплярах: таких тиражей Россия не знала, это было головокружительно. О Северянине стали писать поэты - Бальмонт, Блок, Брюсов, Бунин, Гиппиус, Городецкий, Шагиньян, о нем заговорили в печати Мережковский, Лев...

2. Кранихфельд В.: Литературные отклики

Входимость: 4. Размер: 22кб.

Часть текста: есть своя «правда», поскольку они восстают против того «общего места», к которому начинает склоняться наша поэзия за самые последние годы» (с. 133). Вместе с Брюсовым пришел недавно еще «смертерадостный», а ныне сладчайший Федор Сологуб и приторными словами, как «одно из сладчайших утешений жизни», приветствовал капризную, дразнящую и раздражающую музу одного из «крайних левых»: О, резвая! О, милая! 1 Нет ничего удивительного в том, что отцы напутствуют и благословляют возмужавших сыновей своих, радостно приветствуя их первые публичные выступления. Ведь футуристы — законные дети и правопреемники того, блаженной памяти, литературного декаданса, зачинателями которого у нас в свое время были, вместе с другими, и Брюсов, и Сологуб. Правда, оба они давно перешагнули уже ту черту сознательности и возраста, за которой казались им соблазнительными и остроумными их прежние выходы с фиолетовыми руками, бледными ногами и многочисленными другими «эпатирующими» chefs d'oeuvre'ами свободного от задерживающих центров творчества. Теперь они уже не те лихие наездники всяческих «дерзаний», вокруг которых в былые времена собиралась и шумела любопытствующая улица. Вслед за Брюсовым может сказать про себя и Сологуб: Теперь в душе и тишь, и тень, Далека первая ступень. Но вот, солидные и серьезные мэтры, они видят себя вновь окруженными родственной молодежью, которая и лозунгами, и задором почти повторяет их. Им ли не радоваться на нее? Им ли не приветствовать ее первые шаги: О, резвая! О, милая! Если бы дело ограничилось отеческими благословениями Брюсова и Сологуба, оно могло бы, пожалуй, быть принято со стороны за интимное семейное торжество....

3. Ахмедова Ю. А.: "Эгофутуризм Игоря Северянина"

Входимость: 2. Размер: 21кб.

Часть текста: русской классической поэзии. Северянин, говоря «душа поет» («Весенний день»), использует художественно-поэтическую фразеологию XIX века. Но в лучших произведениях северянинская «душа» приобретает яркую индивидуальность и становится постоянно меняющейся сущностью. Она способна заключать в себе миры («Роллан»). Ее можно «погрузить в букет цветов» («Букет забвенья») или в «кружева вспененные» («Шопен»). «Душа вселенной» помещается в человеке («Тагор»), «вселенская душа» «в ненастный день взойдет как солнце» («Эпилог»). Глобальность, постоянная трансформация — неотъемлемые атрибуты концепта. Северянинская «душа» подобна воде: может литься («Диссо-рондо»), иссякнуть («Байкал»), в ней поток («Поэза маковых полей»), она солона прибоем («Крымская трагикомедия»). Материализация, метаморфоза позволяют принимать душе любые формы и...

4. Одоевцева Ирина: На берегах Сены (отрывок)

Входимость: 1. Размер: 50кб.

Часть текста: представляла заграничную жизнь. Мне часто хочется вернуться домой, но об этом я и заикнуться не смею — мой отец упал бы в обморок, услышав, что я хотела бы вернуться в Петербург. Я никому не признаюсь в том, что я разочарована. Большинство бежавших из России в восторге от берлинской жизни и наслаждается ею. Подумать только — сплошной праздник — магазины, где можно все что угодно купить, рестораны, кафе, такси. Чего же еще желать? О стихах здесь как будто все забыли. Трудно поверить, что эти самые люди еще совсем недавно шли по неосвещенным, страшным ночным улицам, усталые, голодные и озябшие, шли в мороз, под дождем, часто через весь Петербург, только для того, чтобы в Доме искусств или в Доме литераторов послушать стихи. В Берлине я живу одна, на положении «соломенной вдовы». Георгий Иванов вот уже неделя, как уехал в Париж, повидать свою маленькую дочку Леночку, ну и, конечно, свою первую жену. Уехал с моего позволения и даже благословения — я, слава Богу, не ревнива. На время его отсутствия я устроилась вполне комфортабельно — у меня спальня и ...

5. Брандт Р. Ф.: О языке Игоря Северянина

Входимость: 2. Размер: 62кб.

Часть текста: «Златолира». Издание четвертое. Москва 1915; «Ананасы в шампанском». Издание второе. Москва 1915 и «Victoria Regia». Издание второе. Москва 1915. Все содержимые здесь «поэзы» я внимательно перечел и вновь прочитал и сделал из них подробные, систематичные выписки; но читателю, конечно, поднесу матерьял свой не целиком. Имеющиеся у меня новые издания, поскольку мне удалось сличить их с первыми, не представляют никаких существенных изменений; да они и не называются ни исправленными, ни дополненными, ни сокращенными. Язык Игоря бывает весьма своеобразным — настолько, что Амфитеатров о некоторых вещах его отказался судить «по незнакомству с языком, на котором они написаны» 1 . Иные стихотворения в самом деле кишат своеобразностями, как, например, «Обреченный» в «Злато-лире». С другой стороны, есть, однако, как отметил уже и Амфитеатров, также стихотворения, писанные обыкновенным языком. Таковы, напр., «В очарованьи», «Стансы: Простишь ли ты», «В парке» (Громокипящий кубок), «Моя дача» (Златолира), «Она критикует», «Nocturne: Месяц гладит камыши» (Ананасы), «Так уж сказалось» (Victoria Regia). Оригинальности допускаются сознательно, намеренно — сам автор в «Корректном письме» (V. R.) говорит: Я разве не мог бы писать примитивно, Без новых метафор и слов? Я так и пишу иногда. А в другом месте — «Боа из хризантем» (Гр. к.) — он восклицает: О, в поэзах изысканных я строжайший редактор! Не совсем только ясно, какую грань стихотворец проводит между поэзами изысканными и небрежными. Иногда, правда, он несомненно шутит; таковы: «Мороженое из сирени» и «Фиолетовый транс» (Гр. к.), «Увертюра» и «Пятицвет II» (Ан.). Но порой и в серьезных...